У каждого ребенка, прибывшего в нашу станицу с детскими домами из Блокадного Ленинграда, своя особенная история. И каждый из них перед дорогой пережил страшную трагедию. Некоторые из них нашли в себе силы через годы рассказать о своей судьбе, прислали фотографии и разрешили поделиться.

Дина Иванова - одна из воспитанниц  детского дома Юлии Ивановны Белоруссовой - детдома №1 Смольненского района г.Ленинграда.

 Дина Николаевна Иванова родилась 18 июля 1933г. (по некоторым документам в 1934 году) в Ленинграде в семье рабочих. И это её рассказ, присланный мне на этой неделе по e-mail, только немного сокращённый:

-   Когда началась война, мне было 7 лет, старшей сестре Нине 13 лет, а самому маленькому брату пошел шестой годик. Мама наша умерла перед самой войной, и отец воспитывал нас один, поэтому на фронт его не взяли, работал он на военном заводе сутками и навещал детей во время войны только один раз в неделю.

- В начале блокады мы прятались от взрывов бомб и снарядов в бомбоубежищах, а потом на свой страх и риск, стали оставаться дома - не было сил спуститься в убежище. Мы жили на втором этаже. К суровой зиме 1941 года прибавился и голод. В квартире оставалось все меньше и меньше вещей, которые можно было сжечь в построенной отцом буржуйке, чтобы хоть как-то согреться. За водой сначала ходили на речку, потом, когда сил не осталось, топили снег. Единственным светлым воспоминанием того времени были редкие приходы отца. Раз в неделю он приносил с завода небольшую охапку дров и сэкономленную свою пайку хлеба. Он кипятил нам воду и размачивал свой хлеб, получалось что-то вроде супа. Для нас, голодных детей, это было величайшее лакомство. Отец сидел рядом и не ел, а только наблюдал за нами, поэтому от свидания к свиданию он становился все слабее. Ноги у него отекли, он еле ходил, и однажды он просто не дошел домой.

Нина осталась за старшую, ей надо было получать по оставшимся карточкам хлеб, чтобы мы все не умерли от голода. Каждое утро она уходила за хлебом (на каждого ребенка выдавали по 125 граммов хлеба в день). Возвращаясь с куском хлеба, она делила его на три равные части и угощала нас, как это было при отце. Через два месяца оформили нас в детские дома - брата в дошкольный, где он вскоре умер.

10 апреля 1942 года началась эвакуация детей из блокадного Ленинграда по Ладоге. Потом нас всех детей посадили в товарные вагоны с печкой-буржуйкой и повезли в теплые края Краснодарского края. Ехали мы больше месяца, а казалось, что вечность. На каждой станции снимали трупы детей. В дороге заболела сильно, моя сестра Нина. Привезли нас в станицу Передовая Отрадненского района.

Местные жители встретили нас очень сердечно, с большим состраданием. Ведь мы были похожи на тени, все в язвах и нарывах, было много вшей в волосах и одежде. Колхоз сразу же выделил нам 10 коров, чтобы можно было нас отпаивать, как молодых телят, молоком. Деревенские жители несли нам, кто что мог. Мы хорошо прожили два месяца и стали поправляться, но тут нас настигла еще беда - пришли немецкие оккупанты. Забрали скот и продукты, которые были у нас в запасе, отобрали кровати, дети теперь спали по четверо на одной кровати. Директор детдома ходила к немцам выпрашивать хоть что-то, чтобы накормить детей.

Многие дети, в том числе и я, ходили по станице и просили милостыню. Моя сестра не ходила, и я ее подкармливала всем тем, что приносила с собой. Комендантом был издан указ, чтобы в селе не было ни бродячих собак, ни беспризорных детей.

Однажды, бродя по станице в поисках пищи, мы с подругой Машей случайно набрели на комендатуру. Ужас охватил нас, когда мы увидели на крыльце немца. Он поманил нас к себе пальцем. Лицо немца я не запомнила, а вот начищенные до блеска сапоги запомнила на всю жизнь. Немец оказался очень добрым. Завел нас в комендатуру и стал гладить по голове. На глазах у него были слезы. Он вынул из кармана фото и показал двух таких же детей, как мы. Потом распорядился нас накормить, сам не ел, все поглаживал нас по голове, видно, вспоминал своих детей. Много лет прошло, а тот гороховый суп, которым кормил нас немец, я не могу забыть, кажется, что ничего вкуснее не ела.

На прощание он дал нам по коробке конфет, они показались нам такими большими и красивыми! Каждая конфета была завернута в разноцветную бумагу. Воспитатели не разрешали есть то, чем угощают немцы, т.к. были случаи отравления детей. Но соблазн был велик, и мы пошли на хитрость. Решили найти собаку и угостить ее конфеткой. Если она не умрет, то конфеты хорошие. Пошли мы по станице искать собаку, но в связи с запретом мы никак не могли ее найти. И только на краю села откуда-то из подворотни вылезла обшарпанная собачонка, виляя хвостом. Сначала я дала конфетку собачку, потом Маша. Немного подождали, с собакой ничего не случались, она осталась жива, и мы довольные вернулись в детский дом и все конфеты раздали детям.

Когда оккупация закончилась, открылись школы, и мы пошли учиться. Во время войны все уроки мы писали мелом на черных тетрадках, сделанных из упаковочных мешков. Учитель проверял домашнее задание, ставил отметку в журнал, и мы все стирали тряпочкой до следующего урока. Во время войны мы вместе с воспитателями делали разные поделки, обвязывали платочки, вязали варежки, носки и все отправляли на фронт вместе с письмами в треугольных конвертах. Как могли, помогали колхозу на полях, собирали колоски.

Жизнь понемногу налаживалась. К концу войны мы уже стали писать в тетрадях чернилами из ягод бузины. За хорошую учебу давали премию. Первая моя премия была 10 тетрадей, и радости не было конца. А потом были и более весомые премии - 25 и 50 тетрадей. Портфелей не было, и нам шили тряпочные сумки, с которыми мы ходили в школу.

Победу детдомовцы встретили в Передовой. Был большой митинг. Взрослые плакали и смеялись, обнимали друг друга, поздравляли с Победой. По всем улицам играл баян и плясали люди. Дети тоже веселились.

***

 В 1949 году после окончания семилетки Дина, по направлению, поступила в речной техникум  в г.Чарджоу Туркменской ССР, там, куда из  Ленинграда приехала её старшая сестра Нина. Затем обе сестры вышли замуж, много работали, переезжали вслед за своими мужьями – военными. Сестры уже больше нет. Дина вырастила дочь, в семье уже 4 внуков и 6 правнуков.

Дина Николаевна живёт сейчас в Тольятти, часто бывает в школах, пишет воспоминания, организует постоянные встречи бывших блокадников, живущих в этом городе. Часто разговаривает со мной по телефону, и я поражаюсь и её молодому голосу, и жизненной силе и энергии. 

***

Фотографии из личного архива Д.Н.Кузнецовой:

1. 2019г. - Дина Николаевна Кузнецова (Иванова)
2. 1938г. – папа Николай, Нина, на стуле – Дина, сзади – мама. Сидит – тётя Аня. Блокаду пережили только Нина и Дина.
3. Свидетельство об окончании 7 классов семилетней школы №2 ст. Передовой.
4. 1949г. – Дина Иванова перед поступлением в техникум, г. Чарджоу, 16 лет.
5. 1948г. – Нина Иванова, г. Ленинград, 20 лет.
6. 1950г. - Дина в речной форме, г. Чарджоу, 17л.
7. 2019г. – Дина Николаевна Кузнецова, г. Тольятти, 86 лет.

Материал обработала Серкова О.А., заведующая

общественным краеведческим музеем ст. Передовой